Самовары первой половины XIX в

В те же 40-е годы в Москве начинает выпускать свою продукцию фабрика К. Я. Пеца. Это было уже куда более крупное производство, и тем не менее художественный уровень создаваемых на нем самоваров владельцу удавалось держать очень высокий. На иллюстрации 23 вы видите самовар, выполненный как предмет декоративно-прикладного искусства. Его грани, пластика, сочетание выпуклых и вогнутых поверхностей с литым и прочеканенным декором делают честь мастеру.

На иллюстрациях 24 и 25 самовары, сделанные на этой фабрике, которая, кстати, просуществовала, и очень успешно, до начала XX века.

В Москве К. Я. Пец был, пожалуй, самым знатным самоварщиком. Во всех значительных коллекциях непременно присутствуют самовары, созданные его мастерами. И ни одно музейное собрание не может быть полным, не имея экспонатов от К. Я. Пеиа. Мастеровые его фабрики обладали своим оригинальным почерком как в решении формы сосуда, так и в его художественной отделке. Они первыми в самоварном деле стали использовать ложковую технику в обработке металла.

К этому времени уже появилась технология выколотки, позволяющая растягивать и расколачивать специальными инструментами податливый металл, придавая ему сложнейшую форму.

А. Пушкин

Стихи А. С. Пушкина появились здесь недаром. На этих снимках — самовары, которые бытовали в его время. Один из них был даже приобретен собирателем в доме рядом со знаменитой квартирой на Мойке и, как утверждали бывшие владельцы, самовар находился с момента приобретения их прапрадедом в 30-е годы XIX века постоянно в их доме. Как знать, может быть и захаживал гениальный поэт к своим соседям, и угощали его крепким чаем из небольшого, изящного самовара N 35.

Не менее примечателен самовар на иллюстрации 34. Выполненный в неоготическом стиле, он был сделан для летнего дворца (коттеджа) императора Николая I. Непримиримый гонитель Пушкина был поклонником всего романтического, считая себя последним рыцарем эпохи. Вот, как иногда предметы соединяют судьбы людей — героев и актеров истории.

География самоварного производства чрезвычайно обширна. Кроме признанных центров — Петербурга, Москвы, Урала, Тулы, — первоклассные умельцы работали в Костроме, Ярославле, Ар-хангельске, Вятке и многих провинциальных городах огромной России. В XIX веке самоварные фабрики в этих городках размешались, как правило, в одной или двух деревянных избах, где располагались кузница и мастерские. Хозяин-купец нанимал рабочих и мастеров. Главной фигурой в «деле» был наводилыцик — он выковывал тулово (корпус) самовара. От него зависел образ и характер будущего водогрея. Хороший наводилыцик каждый раз, подходя к верстаку, старался придумать свою, новую, не похожую на другие форму сосуда. И поэтому, будучи окончательно готовым, самовар приобретал самые различные обиходные названия: «Ваза», «Рюмка», «Дуля», «Репка», «Яйцо», «Цилиндр» и т. п.

Самовары, представленные на этом развороте, созданы умельцами северных русских городов. Их отличает незатейливость и лаконичность формы, особая уютность и теплота. По сто и более лет служили людям эти сосуды, бережно передавались из поколения в поколение.

На севере русский человек более серьезен в укладе своей жизни. Там больше сохранилось предметов национальной культуры, особенно бытовой.

Эти предметы передаются из поколения в поколение и, когда перестанут выполнять чисто утилитарные функции, складываются на чердаке или в особом закутке за печкой, называемом шоношей, и лежат там, пока не потребуются хозяевам. Здесь можно было найти и предметы старинной крестьянской одежды, и вышитые при свете лучины скатерти, и иконы, отслужившие свой век, и множество вещей, ценность которых для владельца в их истории.

В шоношу складывали то, что не нужно было видеть постороннему, а о бесцеремонном посетителе говорили: «Пусти гостя на порог, а он в шоношу».

Но и до этих мест добралась советская цивилизация, нанеся особый урон, как ни странно, в  50—60-е годы. Андрей Андреевич рассказывает, что, много разъезжая по стране, первое   знакомство с городом или поселком всегда начинал со складов вторцветметалла, где ждали отправления на переплавку уникальные изделия.

«Самое грандиозное впечатление на меня произвел склад вторичного сырья в городе Вятке (Киров). Было это в 1966 году. Когда удалось договориться с охраной и рабочими склада, выяснилось, что все поступившие к ним самовары содержатся в отдельном помещении — аж целом ангаре. Войдя в него, буквально остолбенел. Передо мной была прямо-таки медно-латунная гора высотою метра в три и площадью примерно 5 х 20 метров. Вот, подумал, нашел наконец свое счастье. Но, прокопавшись там целый день, обнаружил всего один достойный для коллекции предмет (иллюстрация 42). Все остальные, а их была не одна тысяча, оказались обычными тульскими конвейерными "банками" конца XIX — начала XX века. За находку работники склада попросили что-нибудь из цветного металла, равное по весу, и, конечно, "родимую стеклянную"».

На выставках Андрею Андреевичу очень часто задают вопрос, и надо сказать, что с каждым годом чаще: «Как Вам это удалось? Где Вы это все собрали?»

Короткая память у людей. Всего-то немногим более 20 лет тому назад самовары сдавались во вторсырье. А то и просто выбрасывались на помойки.

«Необходимо отметить, — говорит Андрей Андреевич, — что оригинальные, не имеющие аналогов самовары, как и вообще все высококлассные предметы прикладного и изобразительного искусства, сохранились и сохраняются в народе благодаря людям, чувствующим прекрасное и уважающим историю своего отечества.

Это прежде всего художники, скульпторы, архитекторы, артисты, которые, даже если сами не являются собирателями, непременно присоветуют кому-нибудь из своих знакомых или музею не пропустить, не дать уйти в никуда историческим редкостям. И. конечно, коллекционеры. Неважен профиль их собирательства. В силу своей одержимости, они находятся в постоянном поиске и уж никак не пропустят любой раритетный предмет, будь это перламутровая пуговица ХК века или комод карельской березы времен Александра I. Вот, к примеру, самовар N 25 мне помог приобрести известный нумизмат. Покупая для себя монету, он обратил внимание на находящийся в углу комнаты необычный сосуд с отломанной ручкой. И оказалось, что владелец не знал, куда его пристроить, и собирался выбросить».

Серебряные, медные и латунные самовары середины XIX века находили своих владельцев в крупных городах, где проживало богатое купечество, светская знать, состоятельная прослойка чиновников, и по причине дороговизны до простого народа не доходили.

Андрей Андреевич рассказывает: «Работая в концертной бригаде, мне удалось побывать почти во всех волжских городах. Некогда процветавшие за счет бурной торговли на великой русской реке Нижний Новгород, Чебоксары, Саратов, Самара, Симбирск, Астрахань, в конце 60-х — начале 70-х годов нашего века производили впечатление, мягко говоря, странное. Еще сохранившаяся старинная центральная часть, окруженная однообразными из белого кирпича и блоков районами, смыкалась с деревянной, чаше одноэтажной, основной частью города, и именно в этом "деревянном городе" через окно можно было увидеть старинный светильник, на столе скатерть, расшитую русской вязью, иконку в углу комнаты и — обязательно — самовар.

Коллекционер в этих домах ничего не просил и ничего не покупал. Лишь поражался стойкости и терпимости русского человека, так много пережившего и видевшего и, несмотря ни на что, сохраняющего традиции. Да, хозяева этих домов любили вещи, окружающие их. И вещи продолжали жить, отдавая людям свое тепло, напоминая о красоте и духовности, которые должны быть не только в музеях и театрах, но и рядом с человеком, в его жилище. И, как будто в подтверждение всего сказанного, судьба подарила мне необычайный случай в Саратове. У кассы театра, где мы работали, я познакомился с очаровательной старушкой, в прошлом провинциальной актрисой. Помог ей с билетом на концерт и назавтра был приглашен в гости. Каково было мое изумление, когда Вера Павловна, вместе с удивительными рассказами о прошлой жизни, стала угощать чаем из великолепного самовара. Я, конечно, поддался искушению, просил и предлагал за него любую сумму. А она, выслушав мои собирательские исповеди, просто взяла, да и подарила его мне. Этот самовар (иллюстрация 48) — единственный, который всегда, на всех выставках демонстрируется с трубой

К сожалению, эти старинные городские центры в конце концов были расселены. Города потеряли свое лицо, и еще долго стояли на века сделанные дома с резными наличниками, затейливой резьбой над входом, лишенные жизни и разрушающиеся от проникающих в открытые окна дождя и снега. Иногда они вспыхивали и сгорали как свечки от неосторожности или «милой шалости» детей, которых лишили памяти о родительском доме.

Эти мертвые кварталы, окруженные безликими новостройками, знакомы каждому жителю провинциальных городов России.

Император белых чашек, 
Чайников архимандрит, 
Твой глубокий ропот тяжек 
Тем, кто миру зло дарит. 

                                         Н. Заболоцкий

Самовар на иллюстрации 54, как мне помнится, попал к Андрею Андреевичу из коллекции Пушкова. Пушков — удивительный человек, и в его судьбе видна обычная история коллекционера. Летчик, защищавший небо блокадного Ленинграда, он увлекся коллекционированием уже взрослым. Живя в коммунальной квартире, не имея средств на собирательство, он начинал с вещей, выбрасываемых людьми несведущими на помойку. Обладая вкусом и чутьем, свойственным охотнику, он за два десятилетия смог создать коллекцию, способную стать небольшим музеем. Общительный и доброжелательный, он быстро вошел в круг ленинградских коллекционеров, художников на равных.

Многие десятилетия к самовару в России относились, к сожалению, как к предмету прежде всего утилитарному. Это одна из причин того, что старинных сосудов сохранилось крайне мало. Лишь в 1829 году самовар получает официальное признание как произведение декоративно-прикладного искусства. Он впервые демонстрируется на Всероссийской художественной выставке. Вероятно, и коллекционеры начинают интересоваться самоваром где-то в середине XIX века.

Петр Петрович Квасков, легендарный петербургский собиратель, рассказывал, как в 90-е годы прошлого века бывал в доме, где кабинет хозяина сплошь был заставлен удивительными по красоте водогреями. Они настолько врезались ему в память, что спустя много лет на распродаже антиквариата в городе Ревеле (Таллин) он узнал несколько из них. Отдав все наличные и заложив золотые часы, Петр Петрович вернулся в Петроград (был 1921 год) с шестью роскошными представителями самоварного семейства-

На иллюстрации 57 самовар из этой «шестерки». А происхождения он московского, и внешний вид соответствует — богатого купца напоминает: корпус его украшен затейливой гравировкой, будто кафтан купеческий.

А бывало, на корпус самовара наносили тексты русских поговорок, пословиц, нравоучительных изречений:

«Чай пить — не дрова рубить», 
«За чаем не скучаем», 
«Чай пьешь — до ста лет проживешь», 
«Выпей чайку — забудешь тоску», 
«От чая пьян не будешь».